Большие деньги и политическое влияние: как стать выше закона

Вместо заключения составим гайд «как отличить политическое дело от неполитического». Это даже полезно будет. В России сейчас много политических дел, российской системе правосудия совершенно обоснованно нет никакого доверия. Но это не значит, что любой осуждённый в России — невиновен. Политически мотивированное преследование отличается от прочих судебных процессов.

Первый и главный признак политического дела — это то, что его фигурант явно и публично высказывает свою политическую позицию, критически относится к действиям властей либо совершает что-то, идущее вразрез с действующей государственной идеологией или мнением высших государственных лиц. Тут как раз пример — Алексей Навальный, который был ярким лидером оппозиции и на которого завели экономические уголовные дела по политическим мотивам. Или Сергей Магнитский, разоблачивший схему вывода денег из российского бюджета, в которой были замешаны крупные чиновники, — за это его обвинили в пособничестве уклонению от уплаты налогов.

Но такого нельзя сказать о наших банкстерах: относительно их политической позиции до отъезда из России не известно вообще ничего. Если что и можно предположить по публичным источникам — то разве что совершенно провластную позицию и встроенность в систему.

Второй признак политически мотивированного преследования — избыточные меры государственного реагирования при рассмотрении дел: например, проведение обысков без цели найти доказательства или обыски без санкции суда. У команды Алексея Навального постоянно проходили обыски, хотя это было совершенно не нужно для «раскрытия» дела. Сергея Магнитского посадили в СИЗО, где он умер, хотя экономическое разбирательство подобного вообще не требовало.

И это тоже не про Леонтьева и Железняка. Их не обыскивали, не перетряхивали банк проверками, никого не задерживали и не закрывали в СИЗО. Они спокойно уехали из страны.

В-третьих, иногда специально ради политического преследования принимают новый закон или вводят новые нормы — непосредственно перед конкретным кейсом. Например, закон о фейках про армию: приняли и сразу же стали неугодных людей судить. Тоже не наш случай.

Четвертый признак политического дела — отказ правоохранительных органов и судов применять нормы действующего законодательства. Например, при рассмотрении дела в суде судья отклоняет аргументацию защиты либо вовсе её игнорирует. Так, в деле о ликвидации «Международного Мемориала» Верховный суд полностью проигнорировал требование Гражданского кодекса РФ об обязанности суда назначить ликвидатора и провести процедуру ликвидации. Минюст РФ, не проведя соответствующие процедуры ликвидации, просто исключил «Мемориал» из государственного реестра юридических лиц, едва дождавшись, когда вступит в силу решение суда.

Пятый признак — расширительное либо противоречащее закону толкование нормы права. Мы наблюдаем это, например, в делах об экстремизме или терроризме, когда могут осудить школьника, игравшего в компьютерную игру, или студентов, поговоривших о политике в телеграм-чате.

Ну и, наконец, в-шестых. Важный признак политического дела — несоответствие вины и  назначенного судом наказания. Мы сейчас видим чудовищные тюремные сроки, явно демонстративные, несоразмерные совершённым деяниям, пусть даже государство считает поведение обвиняемых общественно опасным.

В деле «Пробизнесбанка» в целом и в решении арбитражного суда по этому делу нет ни одного из перечисленных признаков.

Действия Центробанка по отзыву лицензии чётко следуют закону и всем процедурам. ЦБ длительное время пытался увещевать руководителей банка, чуть ли не к совести их взывал, прям доказывал, что у них дыра в балансе из-за несуществующих активов.

Арбитражный процесс по банкротству сейчас идёт в рамках обычной процедуры. Нарушения со стороны суда есть, но ничего значительного — такое периодически бывает в подобных делах. Кредиторы эти нарушения обжалуют, и вышестоящие суды отменяют негативные решения.

Решения арбитражного суда основаны на документах, которые мы вам показали.

При этом со стороны бывшего руководства «Пробизнесбанка» в арбитраж не поступило ни одного возражения относительно признания банка банкротом.

В деле нет информации, что бывшие руководители «Пробизнесбанка» оспаривали решения ЦБ об отзыве лицензии и введении временного управления. Если что, ходить в суд им было не надо — арбитражный процесс идёт по документам. Нужно было просто предоставить письменный отзыв. Но это не было сделано.

Суммируем. Леонтьев и Железняк — никакие не оппозиционеры. До самого своего побега из России они были встроены в систему, формально и неформально: занимали должности в органах власти, получали государственные награды.

В результате деятельности Леонтьева и Железняка их собственный банк обанкротился, деньги ушли в принадлежащие им офшоры, клиенты банка вместо денег на своих счетах получили годы судов с попытками хоть что-то вернуть. ЦБ махинации выявил, после предупреждений и обсуждений лицензию отозвал. Проведено расследование, выявлены все схемы воровства денег из банка, открыты уголовные дела, притворные сделки отменены. Никакой политики, обыкновенное преступление.

На наворованное наняты лоббисты, дорогие адвокаты, построена линия защиты, основанная на ложном аргументе о том, что дело политическое. Суды введены в заблуждение. И вот люди, разворовавшие банк, не просто на свободе, но с украденными деньгами.

И в их поддержку свидетельствует самая крупная оппозиционная структура России. Больше нам сказать нечего.